Ещё лет семь назад у меня искреннее недоумение вызывал один факт: почему в мужских журналах довольно часто встречаются статьи о великих учёных, изобретателях, путешественниках и общественных деятелях, а в женских — преимущественно советы о том, как одеться чтобы учёному-изобретателю-путешественнику было не стыдно с тобой “выйти в люди”?
Решив, что мне просто попались не те журналы, пришлось полистать подборки разных изданий и за разные годы. Благо, учёба на факультете систем и средств массовой коммуникации располагала. Итоги были неутешительны: ни бумажная пресса, ни глянцевая не могла порадовать подборкой искомых материалов. Был, правда, один о Марии Кюри, но его подача показывала, что автор считает её прелесть какой глупенькой, просто достаточно хорошо распиаренной. Мой взгляд всегда привлекали женщины, которые не просто не вписывались в патриархальные рамки, а ломали их, да с притопом на обломках. Была у меня преподавательница литературы. Волшебная дама, чайлдфри, фемилифри, профессорка. Такой попробуй расскажи о “месте женщины на кухне”. Она патриархала самого в передничек нарядит. Она показала мне на своём примере, что всё может быть иначе, не Kinder, Küche, Kirche, и это — нормально.
Другая преподавательница, кандидатка наук, несмотря на свой опыт материнства, поддержала меня в дискуссии о праве на аборт. Мой доклад об аборте как о естественном и логичном праве женщины, конечно же, был со всех сторон забросан аргументами уровня “это грех”. Она утихомирила перебивающих и доклад был сделан, несмотря на бурные реакции аудитории. Это был важный момент, когда понимаешь, что понимание может прийти оттуда, откуда не ждёшь.
Она и похожие на неё женщины незримо направляли мои стопы на дорогу под названием “феминизм”. Уже после выпуска у меня были взгляды, которые вполне можно считать феминистичными, но осознания себя в рамках этого дискурса ещё не было. Сомнения, зарождённые тем отсутствием женских персоналий в журналах, всё продолжали покусывать меня. Горы рекламы с явно объективизированными женщинами, бюстами-ногами-талиями какой-то чудовищной “Герникой” лились отовсюду, не давая сомнениям о правильности мироустройства утихнуть. Видя везде идеальные формы и навязывание конвенционально-женской внешности, как не усомниться в себе? Были и недовольство ростом, и чертами лица. А потом пришло простое понимание: угождать, и тем более патриархату нет никакого смысла. Почему мне нужно тратить годы на соответствие идеалам из пластика? В любом случае, кто-то да скажет: “Ты недостаточно хороша!”. И выищет недостаток сантиметров в одном месте да избыток в другом. Можно просто жить в гармонии с собой. Теперь я одеваюсь унисексуально и чувствую себя спокойно. Мои волосы до плеч, а не до талии “потому что женственно”. Я — это я. И теперь, спустя семь лет, я спокойно могу сказать: “Я — феминистка”. Скоро “сильная и независимая женщина” перестанет быть ругательством.
Ругают, пытаются неловко шутить, сидя на патриархальном троне? Ничего, троны имеют свойство истлевать. И тогда мы увидим марш новых мадонн, новых суфражисток. Сильных, прекрасных, свободных.
Ксения Чубук