От коллектива Товаришки: Этот текст нам прислан анонимно и публикуется в авторской редакции. Мы хотим обратить внимание на проблему внутренней мизогинии женщин, в частности, феминисток – она и в формате интернет-дискуссий-то неприемлема, и многократно ужасней, когда принимает такие формы, как описано ниже. Пусть текст неожиданный и шокирующий – но он призывает к саморефлексии и напоминает, что ни женская социализация, ни знакомство с наработками феминизма не гарантируют свободы от воспроизведения патриархальных паттернов поведения. Даже мрачные, спорные и сложные для движения темы надо иметь смелость поднимать, осмысливать и обсуждать.
Я пишу этот текст анонимно, потому что не уверена, что все поймут, что я хотела сказать, и не хочу подвергнуться из-за этого травле. Тем не менее, я считаю, что этот мой личный опыт дает повод поговорить об очень важных вещах.
Итак, несколько лет назад я приняла участие в изнасиловании женщины. Без особенной жести, и тем не менее. Почему это кажется мне достаточно примечательным – напишу ниже, а пока просто опишу, как было дело.
Мы сидели компанией и выпивали. Один мужчина флиртовал с девушкой, с которой недавно познакомился, потом флирт перешел в поцелуи, и, когда все уже хорошо набрались, они собрались поехать к нему для секса “без обязательств”. Все стали расходиться, я тоже собиралась уйти, но тут он позвал меня присоединиться к ним. Я согласилась, потому что оба были для меня физически привлекательны. Почему-то я решила, что с ней это тоже оговорено, и за всю дорогу до дома мне ни разу не дали в этом усомниться. Когда мы приехали, я отошла в ванную ополоснуться и, зайдя в комнату, обнаружила, что она уже лежит полураздетая, и он держит ее за грудь. Присоединившись, я вдруг услышала что-то около “не надо, я так не могу”. Тут мне стало понятно, что она даже не передумала – она умудрилась с самого начала не понять, зачем я с ними еду. Тем не менее, мы сказали ей “да ладно тебе” и продолжили ее раздевать. Потом был секс, тут уже я плохо помню подробности, но помню, что если у нее и были физиологические признаки возбуждения, то быстро увяли, что не мешало нам продолжать. На следующий день я уже сообразила, что мы сделали какую-то хуйню, и попыталась это объяснить партнеру. Извиниться перед ней никому из нас, впрочем, в голову не пришло.
Так вот, почему этот случай кажется мне примечательным? Да потому что я тогда уже вовсю угорала по феминизму. И знала, что для того, чтобы секс был изнасилованием, не обязательно быть тремя вооруженными гопниками в подворотне. И, между прочим, осмысливала на этот счет свой собственный опыт. И объясняла потом все это тому мужчине. (Для него было внове услышать, что иногда проще “закрыть глаза и думать об Англии”, чем сопротивляться двум людям сразу. Впрочем, кажется, понял). И тем не менее, я все равно оказалась в такой ситуации – и, в общем, понимала, что вот тут-то бы мне и уйти на кухню со словами: “Ладно, ребята, я устраняюсь”, – но не стала. Почему? Можно было бы списать все на алкоголь, стресс, возбуждение и все такое, но мы все прекрасно знаем, что насилие одним этим не объяснить.
Вот тут стоит присмотреться к тому, чем для меня был мой феминизм. А был он, в общем-то, обидой на структуру общества, которая не дает мне реализовать свой потенциал и жить как хочется. Я хочу забить на свою неконвенциональную внешность, а мне о ней постоянно напоминают. Я хочу заниматься интеллектуальным трудом, а мой интеллект бесконечно ставят под сомнение и советуют отправиться на кухню. Соответственно, и сопереживала я таким женщинам, как я – интеллектуалкам без феминности. Их я превозносила, за них была готова бороться.
А та девушка? Та никак в этот образ не вмещалась. Она носила платье и каблуки и явно давно знала, как это все носить, она заигрывала с мужчинами, капризничала, много рассказывала о том, с кем когда у нее был роман. И интеллектом явно не блистала.
Короче говоря, когда наступил момент принятия решения, я подумала что-то вроде: “Я, значит, хочу трахаться, а эта дура решила мне мешать?!”
…Тут бы много выводов, но, честно говоря, силы меня покинули. Скажу только одно: вспоминая это все, я с некоторым ужасом смотрю на радикальных феминисток, считающих, что макияж и прочие атрибуты феминности делают из женщины “дорогую вещь для чужого удовольствия” и прочую пургу. Они-то, конечно, изначально для этого. Но с такими рассуждениями можно далеко зайти.