Елена Георгиевская
Транс-эксклюзивные радикальные феминистки ненавидят транс-женщин так же сильно, как «панянки» — «пацанок». Границы квирфобии размыты: она охватывает не только транс- и агендерных, небинарных людей, но и цис-людей, не вписывающихся в навязанные власть имущими рамки, поэтому в отрочестве и юности мне тоже постоянно приходилось сталкиваться с утробной злобой, исходящей от «правильных» женщин, соблюдающих все наставления патриархальной матери, ждущих принца, боящихся прийти на работу без косметики или снять в ночном клубе парня, чтобы наутро отправить его домой и больше никогда не видеть. Мне сложно не испытывать к транс-женщинам сочувствие.
TERF, как известно, часто копируют поведение патриархальных мужчин с их зашкаливающим хамством и женоненавистничеством, при этом не принимая обвинений в мизогинии (ею якобы страдают исключительно интерсекционалистки и нецисгендерные afab) и подчёркивая свою самую что ни на есть женственную женскость. По их словам, только агрессия избавит женщину от недостатков женской гендерной социализации. Многие радфем жалуются, что поведение их товарок в интернете уже не отличить от мужского: они так же поливают женщин грязью, травят их и выносят личку, а теперь ещё и обесценивают работу шелтеров в типичной патриархально-мужской манере. А ведь было бы интересно, если бы радикалки обратили внимание на опыт транс-женщин. Нет, не на выходки Фаллон Фокс, а на тех, кто рядом.
1. Транс-феминистки чувствуют себя женщинами, даже если не во всём соответствуют актуальным канонам красоты, выглядят андрогинно или носят одежду-унисекс. Иногда приходится встречать юных цис-девушек, не уверенных в том, что они «по-настоящему женственны», из-за «мужеподобной» внешности, привычки пить пиво, смотреть боевики или нелюбви к высоким каблукам. Они не хотят менять документы на мужские: их бы вполне устроил женский гендер, если бы социальные требования изменились. Поэтому девушки пытаются втиснуться в стандарты, ненавидя себя или общество. А что говорить о более старшем поколении? «Не надела каблуки — утратила женственность», — говорит Гоар Маркосян-Каспер, соавторка писателя Калле Каспера, в книге «Уроки Германии. Неполиткорректные беседы с женой».
2. Одна моя знакомая заметила, что транс-женщины ведут себя активно, не боятся открыто выражать своё мнение. Конечно, вокруг достаточно сильных и уверенных цис-феминисток, но если взять цис- и транс-женщин как группу и сравнить их поведенческие черты, создастся впечатление, что транс-женщины в целом более пробивные. Это связано с влиянием, пусть и минимальным, маскулинной социализации, поскольку от последствий воспитания не свободен ни один человек. Даже если транс-феминистка производит впечатление хрупкой и доброжелательной особы, она всё время что-то делает, не боится проявлять инициативу, тогда как у многих цис-женщин инициативность, направленная на отстаивание собственных (а не детских или мужниных) интересов, выражена слабее. А чем цис-женщины хуже? Теперь у них есть хороший пример.
3. Если транс-женщина использует подчёркнуто феминный образ, это не означает подчёркнутой слабости. См. параграф 2.
4. Транс-феминистское мышление не включает примитивный эссенциализм (см. работы Сэнди Стоун) и устаревшие научные сведения, например, что «полов всего два, и они определяются хромосомами». Половую принадлежность ряда людей невозможно определить, если пользоваться привычной для постсоветских людей бинарной шкалой.
К сожалению, не все транс-женщины феминистичны и толерантны по отношению к небинарным людям, но транс-феминистки — живой пример того, что можно обладать женским гендером и не тащить за собой мешок с ошмётками патриархальной ЖГС. Транс-женщины, как и цис-феминистки, разрушают клише «женское — обязательно глупое и беспомощное», при этом сознавая, что человек имеет право на слабость.