Мы разделяем далеко не все мысли, высказанные в данной статье североамериканской анарха-феминистки Сьюзен Браун. Так, мы считаем принципиально неверной мысль о возможности сотрудничества с буржуазным крылом женского движения: стремление дам из мира бизнеса и политики занять место мужчин в той же самой патриархально-капиталистической системе не вызывает у нас ни малейшего сочувствия. Тем не менее, некоторые положения статьи кажутся нам весьма важными и интересными. И прежде всего, те, где речь идет об отличии анархистского феминизма от феминизма буржуазно-либерального.
15 лет назад Сандра Дейкстра задавалась вопросом: «Почему ведущей фигурой женской эмансипации в США стала Бетти Фридан, а не Симона де Бовуар?» Дейкстра пришла к выводу, что либерально-феминистская «идеологическая позиция Фридан была более приемлема», чем экзистенциализм Бовуар. Поэтому американки охотнее приняли в качестве подходящей основы для освобождения женщин «Мистику женственности», а не «Второй пол».
Сталкиваясь с нынешними американскими феминистскими публикациями, я сегодня охотно адресовала бы аудитории аналогичный вопрос: «Почему ведущим фигурами нынешней женской эмансипации в Америке стали такие либеральные феминистки, как Сьюзен Фалуди и Наоми Вольф, а не анарха-феминистские авторы?»
Если либеральные феминистки стремятся к тому, чтобы женщинам был обеспечен больший кусок имеющегося общественного пирога, анарха-феминизм хотел бы испечь совершенно иной пирог.
Мне, как анархистке, анарха-феминистский ответ на сексизм и другие формы иерархии и господства кажется более последовательным, разумным и желанным, а в либерально-феминистской позиции бросаются в глаза противоречия и масса нерешенных проблем.
Почему же, однако, анарха-феминизм принадлежит к побочным дорогам в истории феминизма, а либеральный феминизм – по крайней мере, в Северной Америке – пользуется вниманием, уважением СМИ и согласием такого количества людей?
Как и Дейкстра до меня, я вижу ответ в «идеологической позиции» произведений Фалуди и Вольф. «Обратный ход» Фалуди (1991) и «Встречный огонь» Наоми Вольф (1993) добились критического и широкого внимания к себе в качестве ориентиров для новых феминистских дискуссий. Обе книги оказались чрезвычайно «успешными» в финансовом отношении и стали бестселлерами в сфере, далекой от популярности у читательской публики. «Обратная реакция» Фалуди – это долгое и детальное перечисление множества различных ущемлений, которым подвергались и продолжают подвергаться американские женщины: от более низкой платы на рабочем месте до дискриминации женщин в СМИ либо со стороны правительства, ученой публики, врачей и т.д. Фалуди полагает, что прогресс в продвижении женщин к равноправию в 60-х и 70-х гг. сменился в 80-х гг. откатом назад («обратным ходом»), который продолжается и в 90-х гг. Она дотошно фиксирует сексизм американского общества – сексизм, который многие охотно предпочли бы игнорировать и вытеснить.
Если у Фалуди над всем, что сопровождает борьбу женщин за эмансипацию, властвует чувство бессилия, то Наоми Вольф в ее «Встречном огне» предлагает полный надежды взгляд на женское освобождение. Вольф пишет о том же самом сексизме, что и Фалуди, но вместо сожалений об отсутствии прогресса она приветствует то, что именует «гендерным землетрясением», которое, по ее мнению, сотрясает сейчас основы мужского господства в Америке. По Вольф, женщины стоят на пороге революции и должны просто напрячь свои вновь обретенные политические и экономические мускулы, чтобы добиться равенства с мужчинами. Как Фалуди, так и Вольф считают ключом ко всему власть: Фалуди сетует на нехватку власти у женщин, Вольф же призывает женщин взять власть в свои руки. Обе отнюдь не отрицают власть как нечто «нежелательное» и не отвергают ее как подходящее средство для достижения цели.
Вольф уверяет даже, что единственное, что все еще отделяет женщин от равноправия, – то, что они медлят употребить власть. Ее аргументы ясны, нередко даже убедительны; она доказывает, что женщины должны взять власть и использовать ее в своих интересах. Уже в начале книги она констатирует, что «если эта тенденция на выборах в США продолжится, женщины будут иметь на 10 миллионов голосов больше, чем мужчины», потому что они составляют 51% населения. Она задается вопросом: «Что значит делать ставку на равноправие, если женщины имеют право на подлинную демократию, при которой наше численное преимущество делает нас единственной и самой мощной силой на Земле?» (с.52). По Вольф, настало время для нового феминизма, «властнического феминизма» (power-feminism), который воспринимает использование власти как законное, желательное и даже сексуально привлекательное.
Женщины должны использовать политическую и экономическую власть, полагает Вольф, чтобы занять свое законное место рядом с мужчинами. «Сегодня речь идет о времени, когда действительные перемены в пользу женщин зависят от их воли к участию во власти, со всеми ее соблазнами и ответственностью, в демократии с ее открытыми конфликтами и в деньгах со всеми их удобствами и опасностями» (с.55).
Слова Вольф могут показаться крайностями, потому что они отклоняются от большинства феминистских работ, которые оспаривают использование власти. Но ее подход всего лишь перенимает основополагающие принципы либеральной демократии и применяет их к женщинам. Вольф сама признает в послесловии к своей книге: «Чтобы ни означал для тебя феминизм, для меня он по сути означает логическое распространение демократии» (с.320).
Соответственно, для женщин разумно взять власть, чтобы продвинуть вперед феминистские цели. Но она идет еще дальше и утверждает, что феминизм останется в детском состоянии, пока феминистки не добьются власти. «Если мы будем продолжать с недоверием относиться к власти наших представлений, наших денег и наших ценностей, мы отдадим победу тем, кто хочет заткнуть рот большинству» (с.320). В каком-то смысле она права. Если исходить из того, что мы живем в либерально-демократическом обществе и что это общество основано на применении власти (в экономическом отношении – на власти капиталиста над трудящимися, политически – на власти большинства над меньшинством), то если женщины хотят равноправия внутри этой системы либеральной демократии, они должны научиться эффективно использовать власть.
Это дает нам указание на то, почему книга Вольф столь популярна: речь идет о феминистской позиции, которая находится в господствующих политических и экономических рамках либерально-демократического капитализма. Те, кто принимают эту систему как неизбежную или желательную, воспримут «Встречный огонь» как нечто успокаивающее и утверждающее. Он успокаивает, потому что Вольф показывает, что права женщин – это просто подотряд более широко понимаемых прав человека в рамках либерализма. Он утверждающий, потому что она выдвигает аргументы в пользу расширения этих женских прав, не ставя под вопрос сами основы либерального капитализма. Иными словами, американские читательницы могут удовлетворенно расслабиться, потому что Вольф показывает им, как женщины могут сравняться с мужчинами, ничего не меняя в обществе.
В противовес либеральному феминизму Вольф и Фалуди анарха-феминизм, настаивая на том, что использование власти ведет только к иерархии и господству, ставит под вопрос фундамент, на котором покоится либерально-демократический капитализм. Не случайно «Обратный ход» и «Встречный огонь» получили статус бестселлера, тогда как анарха-феминистские или другие анархистские идеи остаются уделом «альтернативных» журналов и фанзинов с ограниченным тиражом. То, о чем говорит анарха-феминизм, не является утверждающим или «успокаивающим». Ведя борьбу со всеми формами господства, будь то господство мужчин над женщинами, капиталистов над работниками или большинства над меньшинством, он бьет в самое сердце либерально-демократического капитализма и подвергает сомнению все, что относится к нашему обществу. Если Вольф призывает женщин преодолеть свои колебания и использовать власть, то она предлагает ни что иное, как то, что женщины должны действовать как раз в согласии с теми ценностями, которые окружают их в либеральном капитализме. Ничто не может казаться более «естественным» для людей, живущих в обществе, насквозь пропитанном властью, чем призывы воспользоваться этой властью. Анарха-феминизм, напротив, призывает к тому, чтобы отвергнуть власть, вести с ней борьбу и разрушить ее, с тем чтобы все могли жить свободно. Ничто не может быть более «неестественным» для людей, живущих в обществе, насквозь пропитанном властью, чем совет отвергнуть эту власть.
Если анарха-феминизм может быть настолько опасен для людей, которые считают использование власти неотъемлемой частью повседневной жизни, как же те из нас, кто является анархистами и анархистками, могут убедить остальных в том, что наше анархистское представление о свободном обществе разумно и желательно?
«Встречный огонь» Вольф дает нам некий намек ответа на этот вопрос, потому что в рамках ее либерально-феминистской концепции, параллельно с властническими аргументами, обнаруживается отстаивание индивидуальной свободы. Отстаивая точку зрения, что женщины должны воспользоваться политической и экономической властью для достижения своих целей, она в то же самое время защищает право индивидов выбирать и решать, как организовывать свою жизнь. При этом она выбирает такие термины, как самоопределение, свобода принятия решений, сексуальная свобода, интеллектуальная свобода и автономия – причем и для мужчин, и для женщин. Она отстаивает феминизм, который «поощряет женщину поднять свой индивидуальный голос вместо того, чтобы дать растворить его в коллективной идентичности; ибо только сильные индивиды могут создать свободное общество» (с.137). Феминизм, который «призывает женщину увидеть саму себя и искать то, в чем она нуждается, чтобы она могла что-то дать другим, свободно и без предрассудков» (с.137). Феминизм, который «терпим в отношении предпочтений других женщин в вопросах секса и внешнего вида; который включает принципиальный взгляд, что все, что женщина делает со своим телом или в постели, является ее собственным делом» (с.137). Феминизм, который «ненавидит сексизм, а не мужчин» (с.138); который «дает всем женщинам возможность высказать свое собственное мнение» (с.138) и знает, что «социальное преобразование не находится в противоречии с тем принципом, что женщины хотят получать удовольствие. В соответствии с девизом: Если я не могу танцевать, это не моя революция» (с.138). Она к тому же считает, что «женщины имеют право определять свою жизнь» (с.138). Все эти высказывания могут быть и либеральными, но они согласуются и с анарха-феминистскими принципами. Действительно, Вольф «позаимствовала» известное высказывание о «танце и революции» знаменитой анархистки Эммы Гольдман (разумеется, без ссылки на нее) о том, как важно испытывать естественное удовольствие, борясь за социальное преобразование.
Для Вольф феминизм означает в идеале власть и индивидуальную свободу. Этот дуализм заложен в либеральном мышлении. Как показывает К.Б. Макферсон, если следовать законам рынка, «либеральный» может означать, что сильный обладает свободой уничтожать слабого, а может означать и то, что все обладают одинаковой свободой реализовать свои способности (C.B. Macpherson. The Life and Times of Liberal Democracy. Oxford, 1977. P.1). Поддерживая также использование политической власти, конкуренцию по месту работы и легитимность власти, как она заложена в принципе большинства в правительстве, либеральная философия одновременно отстаивает свободу индивидов в том, чтобы взять свою судьбу в собственные руки и сохранить чувство целостности и автономии личности. Эта вторая цель является также целью анархизма.
Для анархизма основополагающим является неограниченное уважение человеческого индивидуума. Как анархизм, так и либерализм подчеркивают индивидуальное право на самоопределение. Анарха-феминистки сосредоточились в особенности на том, что это право принадлежит и женщинам. Либерализм и либеральный феминизм опираются на понятие «индивидуального суверенитета», однако либералы подрывают индивидуальную свободу, отстаивая социальные и экономические структуры власти. На этом уровне либерализм может быть поставлен под вопрос, потому что эта философия опирается на два противоположных общественных проекта: один, в котором власть воспроизводится через конкуренцию по месту работы и через государство, и другой, в котором на первом месте стоит требование индивидуального самоопределения. К сожалению, эти самоопределение и автономия сводятся на нет хозяевами и законодателями. Поскольку анархизм стремится так организовать общество, чтобы проявление власти было ограничено или даже ликвидировано вообще, он, в отличие от либерализма, не противоречит сам себе.
В то время как по этой причине либерализм и либеральный феминизм должны быть отвергнуты анархистами и анархистками за позитивное отношение к власти, с другой стороны, анархисты и анархистски могут пытаться вступать в союзы с более свободолюбивыми компонентами либерализма и, в конечном счете, так изменить общество, чтобы оно допустило больше индивидуальных свобод и разных образов жизни. Анарха-феминистки и либеральные феминистки разделяют общее убеждение в необходимости индивидуального самоопределения. Так, во «Встречном огне» Вольф дает хорошо продуманный феминистский анализ относительно женской сексуальности, абортов и цензуры, которые могут быть встроены а анарха-феминистское мышление. Ее непримиримость в отношении любой цензуры (включая самоцензуру), когда «политкорректность» поднимает свою отвратительную голову, весьма рекомендуема, равно как и ее отношение к сексуальности, позиция «допустимо все, что не наносит вред другим». Рассмотрение ею вопроса об абортах – одно из самых продуманных и хороших рассуждений на сей счет, предложенных феминисткой за многие годы. Избегая утомительной риторики феминисток всех оттенков, звучащей на многочисленных митингах «за свободу выбора», Вольф уводит дискуссию от простого одобрения абортов как чего-то хорошего самого по себе. Ее аргументы идут в том направлении, что аборты должны быть закреплены не как нечто хорошее, а как возможная необходимость, поскольку каждой женщине должна быть гарантирована свобода иметь детей или не иметь их. Она объясняет, что «оборотной стороной этой свободы является принятие ответственности за новую жизнь. Это относится и к мужчинам, и к женщинам. В 70-х и 80-х годах необходимость отстоять право на аборт на государственном уровне оттеснила потребность индивидуума к формированию этического отношения к аборту и к принятию решения о том, от чего он или она готовы отказаться ради того, чтобы избежать аборта. Я думаю, мы здесь чего-то недопоняли: наша обязанность открыто выступать за свободу принимать решения не исключает ответственности, лежащей на нас как людях с множеством различных выборов и подсказывающей, что в частном порядке мы, по меньшей мере, должны попытаться сделать все, чтобы аборта не было» (с.130).
Свобода и ответственность: как и большинство анархистов и анархисток, Вольф соединяет то и другое в напоминание о том, что если мы хотим жить в условиях свободы, то должны заложить прочную этическую основу. Иначе мы рискуем утратить как раз ту самую свободу, к которой мы стремимся и за которую боремся.
Либерально-феминистские позиции, которые представлены в сочинениях Фалуди и Вольф, позволяют нам понять некоторые полезные вещи. Либеральный феминизм напоминает нам о совпадениях и различиях между либерализмом и анархизмом и дает нам общую основу для борьбы с сексизмом. В то время как анархисты и анархистки справедливо отвергают любые стратегии, претендующие добиться освобождения женщин через структуры власти, борьбу за индивидуальные свободы мы можем вести вместе с нашими либерально-феминистскими сестрами.
Исчерпывающее перечисление у Фалуди всех проявлений дискриминации, которой подвергаются женщины в нашем обществе, практично, когда требуется опровергнуть тех, кто утверждает, будто феминизм не нужен, ибо в нынешнем обществе «женщины уже равноправны». Положение Вольф о том, что необходимо защищать свободу печати и свободу мнений, о желательности сексуальной свободы и разнообразия, об ответственности как спутнике свободы, о радости и боли, открываемых индивидуальной свободой, – все это позволяет анархистам и анархисткам завязать связи с другими в нашем обществе.
Напротив, то, что либеральный феминизм основывается на структурах власти и принимает их, подлежит самой яростной критике, поскольку любая стратегия освобождения, использующая власть для того, чтобы преодолеть власть, обречена на то, чтобы заменить старые структуры власти новыми. Борясь с огнем методом «встречного огня», лишь обожжешь себе пальцы, и останется один пепел. Огонь пожирает сам себя – и без разбора все, что попадается на его пути. Мы вышли из воды; вода лечит, утоляет нашу жажду и служит основой всякой жизни. Потушим же огонь водой и начнем все сначала!
Сьюзен Браун
Опубликовано: Kick it Over. 1994. No.33
Печатается по немецкому переводу: Schwarzer Faden. 1997. Nr.3. S.39–42.